AFakeman's blag

Этот пост посвящен вольному пересказу книги “Philosophy of mind: A contemporary introduction” за авторством Джона Хейла. Мне показались интересными идеи, которые там рассказываются, и хотя книга сама по себе написана куда менее зубодробительно, чем многие философские трактаты, я решил попробовать изложить идеи из нее еще более понятным языком для тех, у кого нет желания осиливать все 300 страниц заумного текста.

Философия? В МОЕМ XXI веке?

Когда я рассказывал подруге про эту книгу, ее первая реакция была “звучит прикольно, но разве философия еще нужна?” И правда, зачем оно нам? Для нас слово философия ассоциируется с мужчинами в тогах, которые ходят по Афинам и очень долго рассуждают о том, обладает ли чашка свойством чашечности. Но на деле философия — это то, что дает фундамент для науки. Например, есть эпистемиология, область философии о том, как именно мы получаем знание, и с какого момента мы можем считать, что наши наблюдения и результаты экспериментов дают нам право называть что-то фактом или законом природы. Современный научный метод был получен именно путем развития эпистемиологии, и учитывая, сколько всего нам дал этот научный метод, философия все еще несет для нас заметную пользу.

Или взглянем на область философии под названием онтология — это раздел, посвященный фундаментальному устройству мира вокруг нас. Древняя идея о плоском диске, стоящем на трех китах — это тоже онтология, которую, впрочем, достаточно быстро опровергли. Любая онтология строится как модель, как именно мы рассматриваем мир вокруг нас, как более строгое обобщение каких-либо наших идей и базовых наблюдений. Если говорить о физике, то еще древние греки утверждали, что мир состоит из неделимых предметов — атомов, из которых дальше построено все вокруг нас. Эта модель с небольшими изменениями достаточно долго держалась, примерно до появления квантовой физики, когда оказалось, что объяснения, что все сделано из материальных шариков недостаточно, и у нас еще есть и волны, и более того, в каких-то случаях можно смотреть на шарик как на шарик, а иногда этот же шарик надо считать волной, иначе мы просто не можем объяснить результаты многих наших экспериментов. Сейчас физика ушла настолько далеко, что ее онтология превратилась из набора тезисов в математическую формулу (это и есть та самая Стандартная Модель).

Но далеко не в любой науке все можно даже в теории свести к какой-либо математической формуле. Не думаю, что хоть когда-то мы увидим в учебнике по биологии “формулу комара”¹. При этом онтология дает нам направление, а что именно мы хотим исследовать — какие объекты рассматривает наука, а какие не рассматривает, и каким базовым принципам эти объекты подчиняются.

Сегодня же мы поговорим про онтологию разума — основу психологии. Эта тема особенно важна сейчас, когда нас окружают люди, решившие не только, что современные нейросети, пережевывающие слова и выплевывающие слова в ответ разумны, но и что даже разум человека можно просто свести к процессу пережевывания слов и выплевывания их в ответ. Но чтобы не просто выплюнуть что-то в таких людей, а вести с ними предметный разговор и плюнуть уже когда они расслабятся и нужно сперва установить какие-то правила, а что такое разум, и каким базовым законам он, кажется, подчиняется.

В интернете философии кто-то не прав

В старые добрые времена никто не задумывался о том, как устроен этот мир. Мир просто был, мы были в нем, и как-то себе жили. Все поменялось, когда кто-то решил “а давай-ка я расскажу другим, как этот мир устроен”. И само собой, понеслось…

К счастью, наш рассказ начинается не с Сократа², а с Декарта, что экономит нам полтора тысячелетия. Декарт высказал свою теорию о том, из чего состоит окружающий мир, а именно:

• В мире есть два вида субстанций (по-простому объектов):
  • Материальные (Декарт называет их протяженными), которые обладают набором материальных свойств: размер, положение в пространстве, цвет, и так далее.
  • Ментальные (“мыслящие” согласно Декарту) — мысли, чувства и переживания. Они тоже имеют свои свойства, только они из совсем других категорий, чем у материальных объектов; никто никогда не видел тревожное яблоко, как и никто не видел красной мысли.
• Объекты взаимодействуют между собой только если они оба материальные, или оба ментальные.
• Материальные объекты взаимодействуют посредством передачи друг другу каких-то свойств – один шар ударяется о другой, и передает другому часть своей скорости.
• Именно взаимодействия материальных объектов и строят все цепочки причин и следствий в нашем мире. Если отмотать вселенную в самое начало, и проиграть снова, то все объекты/атомы/частицы столкнутся тем же способом, и мы попадем в то же состояние вселенной, с которого начинали.

Как и полагается в философии, звучит достаточно понятно и разумно, но если залезть в дебри, то начинаются проблемы. Например, этот пост был написан с помощью движения моих пальцев по клавиатуре. Если быть точнее, то мой разум принял решение родить этот текст, и это дало сигналы для движения моих пальцев. Но такая концепция просто-напросто противоречит словам Декарта! Ведь получается, что мыслящий объект в виде моего разума каким-то образом вызвал движение моих пальцев, а взаимодействовать между собой могут только наборы материальных объектов или наборы умственных объектов, никаких смешанных взаимодействий не разрешается. Да и как такое взаимодействие было бы возможно? Между моей мыслью и моими пальцами нет ничего общего. Мои мысли, в отличие от моих пальцев гениальны не имеют размера, они не имеют положения в пространстве, у них нет никаких способов повлиять друг на друга. Как они могли бы столкнуться друг с другом? Тем не менее, вы видите этот пост на своем экране. Более того, вы его осмысляете, то есть достаточно материальные буквы на каком-то экране вызывают в вашем разуме какие-то мысли. Получается странно — вся модель Декарта трещит по швам. Чтобы понять масштаб трагедии, посмотрим на один из тезисов, что он постулировал — наша материальная вселенная должна полностью объясняться как результат взаимодействий материальных же объектов³. А тут получается, что материальные объекты двигаются и меняются по причине чьих-то мыслей и желаний, находящихся за гранью материального. Радикальный непорядок, однако!

Декарт позже пытался выделить какую-то часть мозга как то самое связующее звено между умозрительным и материальным, но от этого легче не становится — любая часть мозга так же материальна, как сам мозг, и как сами пальцы, которые в итоге движутся. Это как на вопрос “благодаря чему едет машина?” ответить “в ней двигатель” вместо рассказа того, как он устроен — вроде и ответил, а вроде понятнее не стало. Что же с этим делать⁴?

Первые потуги решения проблемы Декарта

Параллелизм

Как мы установили выше, если взять все тезисы Декарта вместе, у нас получается противоречие. Параллелизм пытается решить эту проблему, атакуя последний тезис  — что если переработать сами понятия причины и следствия? Кто вообще сказал, что наши мысли и состояние мира вокруг хоть как-то связаны? Что если тот факт, что наше желание подвигать пальцем и движение пальца совпадают во времени — это просто космическая случайность? И что, что таких совпадений шокирующе большое количество? Ну, бывает, что я могу сказать. Звучит совершенно неубедительно, правда? Мне это больше напоминает не аргумент серьезного философа, а попытку пятилетнего ребенка объяснить, что ваза разбилась сама и без какого-либо его участия. Чтобы жизнь не казалась медом, в качестве объяснения, а как так получается, приводится бог. Дескать, бог либо каждую секунду берет и подстраивает, чтобы наше желание пошевелиться совпадало с нашим шевелением, либо же что он изначально создал две параллельные вселенные — вселенную нашего разума, и вселенную материальную, и они изначально синхронизованы⁵. Я не знаю, надо ли даже приводить какие-то аргументы, или можно сразу убрать эту теорию в ящик “на крайний случай”.

Скажу заранее, что ящик этот надо приготовить попросторнее, ибо много теорий так или иначе попадут в него — они будут давать ответ, соответствующий логике, но по тем или иным причинам эти теории не будут проходить проверку на полезность для дальнейшего объяснения мира. Мало дать ответ на вопрос об устройстве мира, этот ответ еще должен помогать его лучше понять и исследовать.

Окказионализм

На удивление, нашлись философы, которым параллелизм не понравился не тем, что он абсурден сам по себе, а тем, что его изобретатели “не дожали”. Что если взять, и сказать, что никаких причинно-следственных связей не бывает в принципе, а то, что когда вы бьете кием по мячу, мяч отлетает — это результат вмешательства бога, который просто остановил кий и придал мячу скорости? Соответственно, и движение пальца следствие не самого желания, а того, что бог решил подвигать нашим пальцем. Это похоже на парраллелизм, только если в нем высшие силы имели совесть создать два параллельных мира и удалиться в закат, то здесь эти самые высшие силы только и делают, что изображают взаимодействие между объектами. То есть мир — это набор отдельных моментов времени, как кадров в фильме, и между каждым кадром приходит Всевышний и аккуратненько немного перемещает объекты в соответствии с тем, как считает нужным. Если в прошлом кадре кий касался мяча, то в новом кадре мяч должен сдвинуться, как бы начав отлетать.

Искушенный читатель, возможно, думает, что это еще бОльший фестиваль абсурда, чем параллелизм, но в этом даже есть какое-то зерно смысла. Если вы хоть раз пробовали написать свою компьютерную игру, решив, что “физика это легко, сейчас накидаем что-нибудь”, то вы возможно наблюдали, как мячик вместо того удара по другому мячику просто пролетает сквозь него, и вы тоже были в каком-то плане богом этого мира. Мир компьютерной игры лишен каких-либо своих, родных законов, все, что в нем есть — это логика, которая выполняется 60 раз в секунду между рисованием кадров на экране, это симуляция логики. Наверное, если бы окказионалисты жили в наше время, они бы были сторонниками идеи, что мы все живем внутри симуляции. И хотя эта философия имеет какое-то место быть (она хотя бы не противоречит сама себе), она оставляет очень скромный простор того, что можно исследовать, и о каких законах бытия говорить. Если хитрый программист нашего мира решил, что будет прикольно сделать, чтобы именно эта головка сыра проходила именно сквозь именно этот стол — мы ничего не можем с этим поделать, а провести всю жизнь пробуя все возможные головки сыра и все возможные столы чтобы проверить этот факт не хочется никому. Поэтому отбросим эту теорию просто потому что это было бы неинтересно.

Идеализм

Если проблема во взаимодействии мира материального и мира умственного между собой то, что если взять, и отбросить один из них? Никто не хочет отбрасывать мир своего восприятия, просто потому что его существование сложно опровергнуть, но так как материальный мир мы видим только через наши наблюдения, может, отказаться от него?.. Тогда вы получите идеализм — идею, что в мире существуют только разумы, а все восприятия не реальны⁶. Но тогда получается, что никаких законов мира вокруг нас нет, и что мы нагаллюцинируем, то и будет, и пытаться это объяснить так же бесполезно, как выводить законы физики в своих снах. Но так как это опять ставит под сомнение то, а что в этом мире можно познать и изучить в принципе, лучше его отложить в тот же ящик “на крайний случай”, что и предыдущие теории.

Эпифеноменализм

Основная проблема, с которой сталкивается онтология Декарта в том, что умственные сущности умудряются взаимодействовать с материальным миром. В стрелке, направленной в обратную сторону проблем нет. А что если взять, и сказать, что на самом деле нам только кажется, что нам что-то хочется, и на самом деле, как желание, так и его осуществление на самом деле нам сообщает материальный мир? То есть мозг получил сигнал о том, что мы ударились мизинцем о тумбочку, сразу же распорядился отдернуть ногу, а в сознание сообщил сперва о первом факте, а потом сообщил о том, что мы как бы захотели дернуть конечностью? Тогда мы получаем, что всей свободой воли на самом деле распоряжается мозг, а наше сознание только думает, что что-то делает. В данной связке мы оказываемся тем младшим братом, кому дали джойстик, отключенный от приставки, и мы радостно думаем, что на самом деле играем, в то время как всем заправляет мозг, а нас только активно убеждает, что мы что-то захотели, и мы даже это что-то сделали. Такая идея носит гордое название эпифеноменализма. Как и с предыдущими философиями, это не что-то, что можно опровергнуть, но оно производит впечатление чего-то неестественного, чего-то совообразного и натянутого на глобус, и поэтому это не то, на чем хотелось бы остановиться — если попадется более стройная теория, лучше использовать ее. Поэтому поиски продолжаются.

Материализм

Дуализм, который постулирует Декарт, приводит к достаточно неприятным и неудобным выводам, поэтому решение, по которому пошла философская мысль — отказаться от разделения на материальное и умозрительное, и вместо этого исходить из того, что все материально. Существование разума — всего лишь следствие правильной организации материи: атомы решили так сложиться вместе, что получился человеческий мозг, и вот вам и разум. Но философская мысль, как водится, не идет строго в одном направлении, и дальше материализм ветвится на несколько разных течений, о которых мы сейчас и поговорим.

Бихевиоризм

Тут важно не путать бихевиоризм философский, и бихевиоризм психологический. Если бихевиоризм философский занимается фундаментальными вопросами того, что есть разум, откуда он берется, и какими словами можно его описывать, то бихевиоризм психологический уже занимается изучением конкретики — взять разрешенные слова и рассказать ими что-то более подробное. Тем не менее, их объединяет подход того, что они не хотят рассматривать разум, как нечто существующее, вместо этого считая его за черный ящик — их слабо волнует его устройство, и им скорее интересно лишь поведение разумных существ.

Философский бихевиоризм считает, что наш мозг — всего лишь галлюцинирующий пудинг с тапиокой, и что нет никаких состояний разума, наших желаний и ощущений, есть всего лишь состояние нашей центральной нервной системы. Но при этом если просканировать нас с помощью самой точной МРТ-машиной в истории в тот момент, когда у нас болит голова, где именно в этих вспышках на экране находится ощущение головной боли, или желание пнуть маленькую собачку?

Похоже, что само ощущение — это не просто свойство наших с вами пудингов. Более того, мы испытываем эти ощущения в очень явном и неприкрытом виде, нам не нужно “наблюдать”, что у нас болит голова, мы и так в курсе этого факта, в то время как состояние нашего мозга для остальных нуждается в явном наблюдении — надо засунуть нас в МРТ-машину, надо посмотреть на экран, и дальше глядя на экран сделать какие-то выводы. То, как другие люди видят наши ощущения — это следствие наблюдений и выводов из наблюдений (если он пнул эту маленькую собачку, наверное он хотел этого), а то, как мы их ощущаем — это нечто совершенно другое (о, какая пинабельная собака!). Поэтому кажется, что просто сказать, что состояния мозга и состояния разума суть одно и то же значит сказать глупость.

Более того, мы затрагиваем интересную тему — приватность нашего восприятия, ощущений и мыслей, и публичность материального мира. Если отбросить существование телепатов, то узнать, о чем думает другой человек можно только спросив, в отличии от красного яблока, на которое может посмотреть кто угодно и сказать “ну да, по фактам, реально красное”. Что еще любопытнее, мы не знаем, одинаково ли мы испытываем головную боль, известно только то, что у большинства возникает схожее желание морщиться, выпить таблетку и прилечь. Но про схожесть самого ощущения мы говорить не можем⁷.

Из-за того, что мы не можем наблюдать чужие внутренние состояния, бихевиоризм принимает решение отказаться от того, чтобы говорить о них, и вместо этого рассуждать только в терминах того, как разумные существа себя ведут⁸. Для этого вводится понятие “расположенности” — если у разумного существа болит голова, то существо расположено морщиться, выпивать таблетку, и ложиться полежать. Понятие внутреннего состояния становится запретным словосочетанием. Но в таком случае нам надо перестроить то, как мы говорим о разуме, и придумать некий способ, как мы заменим все упоминания внутреннего состояния на упоминания расположенностей. Правда, это задача достаточно непростая — в нашем разуме количество потенциальных расположенностей бесконечно, ведь собрать полный список возможных действий в любой ситуации попросту невозможно. Но даже если принять это и применить алгоритм перефразирования бесконечное число раз, то возникает другая проблема.

Для примера попробуем разобрать достаточно простую связку — мы видим тигра, и решаем убежать от тигра⁹. Кажется, что это неплохой способ перевести страх на язык расположений: страх это если мы расположены убежать при виде хищника. Но, как водится, есть нюанс. Что если мы гуляем с пацанами, и при них убегать как-то стыдно? Тогда получается, что мы не испытываем страх (раз мы не убегаем от тигра), что есть неправда (мы испытываем сразу два страха: быть съеденным тигром и опозориться при пацанах), либо надо добавить неловкую приписочку “при прочих равных, если нет других убеждений или желаний”. И вот те самые внутренние состояния, от которых мы хотели убежать, как от онтологического тигра, возвращаются в полный рост. Получается, что алгоритм избавления от таких понятий как убеждения или желания требует их явного упоминания. Что-то не стыкуется.

Ладно, скажут бихевиористы, давайте пойдем другим путем. Ну не можем мы описать переводчик с одних формулировок на другие, давайте просто выкинем старый способ говорить о разуме, и вместо этого с самого начала построим новый язык расположенностей. Что скажете на такое?

Ответом на это может служить “пошел вон из моего дома”, как полагается делать с любым бихевористским философом (кто его вообще приглашал?), или же просто привести аргумент, что в их подходе теряются очень характерные свойства наших ощущений. Головная боль, тошнота, радость от того, что ты пнул маленькую собачку — все эти чувства имеют крайне конкретный характер, который сложно описать словами, и они ощущаются совершенно по-разному. Если мы решаем выкинуть все это и перестать говорить об этом, то мы теряем в нашем рассмотрении очень интересные вещи. Подобно всем тем онтологиям, что мы уже отбросили в предыдущей части, эта попадает в категорию стройных логически, но крайне ограничивающих в дальнейшем полете мысли. Возможно, бихеворизм можно немного улучшить, и тогда из него то-то выйдет.

Теория идентичности

Идентичность есть все то же применение материализма, и говорит о том, что мозг и разум — одно и то же. Но чтобы защитить эту позицию, сторонники теории идентичности нашли ответ на ранее поднятый вопрос: “почему наш мозг на МРТ и наши переживания в это время такие различные?” Хитрые философы говорят, что в этом и нет никакого противоречия; просто дело в том, что МРТ — это наблюдение процесса снаружи, а наши внутренние ощущения — это непосредственное участие в самом процессе. Есть разница в том, чтобы смотреть на размораживающийся холодильник, и быть холодильником, который размораживается. Такой ответ, наконец, разрешает вопрос того, как жить без дуализма, и дает хорошую основу для материализма. Попробуем соединить эту мысль и то хорошее, что было в бихевиоризме, чтобы прийти к чему-то интересному.